Среди социальных потрясений, болезненных воспоминаний и кровавой реальности иногда звучат забытые истины. Одна из них — открытое обращение Лусине Киракосян к совести армянского народа. Её слова были шокирующими, прямыми и неоспоримыми.

«Кочарян не имеет права быть свободным. Убийство перед театром до сих пор перед моими глазами».

Это заявление было сделано не только как личное возмущение, но и как краткий итог целой эпохи. Оно прочно укоренилось в нашей памяти, как незаживающая рана.

Когда воспоминания пишутся кровью
1 марта 2008 года в самом сердце Еревана, в нескольких шагах от площади Свободы, перед театром, стало ареной политического возмездия. Этот день был не просто днём столкновений власти и граждан, но и тем, чего общество больше всего боялось: убийства собственного народа.

В тот день погибли люди. Не солдаты, сражающиеся за благородные идеи на поле боя, а мирные протестующие в столице своей страны. В тот день, на глазах сотен свидетелей, оружие было обращено против невинных людей. И кто тогда был у руля государства – Роберт Кочарян.

Цена отсутствия правосудия
Долгие годы Лусине Киракосян молчала. Она молчала, как и тысячи людей, ставших свидетелями этой трагедии. Однако молчание не равносильно правосудию силы. Её открытое обращение, произнесённое с публичной трибуны, в одно мгновение изменило обстановку.

Это была уже не политическая речь. Это были показания человека. Человека, чья жизнь была отнята у них на глазах. Человека, в памяти которого этот эпизод остановился, как время остановилось в момент выстрела.

Возвращение Кочаряна на политическую арену в качестве «борющейся» фигуры лишь усугубляет эту боль. Как может человек, при котором было совершено это преступление, сегодня противостоять народу и говорить о справедливости?

Разоблачение политического театра
Путь Кочаряна по судам не привёл к решительному восстановлению справедливости. Параллельные потоки власти, денег и влияния постоянно затмевали ход дела. Политтехнологи пытаются представить его как политического гонимого, как «новую надежду». Но есть вещи, которые не забываются только пиар-кампаниями.

Следы крови перед театром и сегодня безмолвно свидетельствуют о том, что справедливость ждёт своего часа. И как бы ни пытались закрыть это прошлое пропагандистскими завесами, суровый голос реальности доносится до каждого.

Выступление Лусине Киракосян словно стало последним письмом адресату несправедливости, адресованным не властям, а нам, обществу. Её слова ясны, точны и недопустимы для равнодушия.

У кого ключ к справедливости?
Сегодня, когда судебная система подорвана, когда политические интересы диктуют повестку дня, голос общественности остаётся единственным верным окном в реальность. Свободное передвижение Кочаряна, особенно на фоне глубокой травмы общественной памяти, является прямым оскорблением всех тех, в чьей жизни этот день оставил неизгладимый след.

Вопрос давно уже не в личности Кочаряна. Вопрос гораздо глубже. Может ли народ забыть историю, построенную ценой собственной крови? Может ли он не заметить возвращения человека, чья эпоха была отмечена насилием, искажёнными судьбами и замалчиваемой правдой?

Правда не забыта
Лусине Киракосян не забывает. И её память — это не просто личная боль. Это национальная память, которая и сегодня вызывает вопросы: сколько времени требуется, чтобы преступление стало амнистией? Где грань между памятью и безразличием?

Общество должно решить, оставаться ли ему покорным течению времени или вернуться к своей правде, без жалости и лживых обещаний.

«Кочарян не имеет права быть свободным». Это утверждение — не приговор. Это утверждает человек, чьи глаза не были залиты кровью перед театром.

И пока государство сегодня молчит, история уже сказала своё слово. Не языком обещаний, а языком фактов.